Дербент в XVIII — первой половине XIX века

Благоприятные природные и естественно-климатические условия Дербента и его владений способствовали для жизнедеятельности его населения.

Его разноэтническое и многоконфессиональное население обладало высокой степенью развития хозяйства. Основная масса его населения занималась сельским хозяйством, которое носило многоотраслевой характер. Ведущее место в земледелии занимали зерновые культуры. Сеяли преимущественно пшеницу различных сортов, а также ячмень, полбу, чечевицу, сорочинское пшено, кукурузу и т.д. Подчеркивая значительную роль зерноводства, в хозяйственной деятельности дербентцев в конце XVIII в. Ф.Ф. Симонович писал: «Дербентское владение изобилует хлебопашеством, состоящим в пшенице, ячмене, сарачинском пшене и прочем, равно и плодами древесными и огородными, как то: виноградом, гранатами, миндалями, смоквами, сливами, яблоками, грушами, дынями, арбузами, орехами, шелковицею и шафраном».

Дербент 1999
Дербент 1999

Самуил Готлиб Гмелин писал о жителях Дербента, что «они кормятся отчасти рукоделием, отчасти хлебопашеством и скотоводством». За многовековую свою историю дербентцы накопили большой хозяйственный опыт, создали сложную систему орошения земель. Об этом Иоганн Гербер сообщал: «Такими удивления достоин тамо акведук, или водоведение, ибо вода из ключей, в горах имеющихся, великими сводами и малыми каналами под землею… в город проведена, где оная многие явные и под землею тамо калодези наполняет и оной город удовольствует, а потом течет через другие каналы в прочие отделения города, где оная также многие колодези наполняет…».

Дербент с прилегающими к нему с юга и севера селениями представлял собой микрорайон, отличающийся теплым, субтропическим климатом. Благодаря этому здесь произрастали самые различные сорта груш, яблок, слив, тутовника, инжир, миндаль, каштаны, розы и другие южные культуры. Так, Иоганн Гербер в 1728 году отмечал, что «Дербент город от гор до самого моря вдоль построен длинною в 1730 сажень, а ширина в широком месте подле моря вдоль построек, а в самом узком месте 100 сажень… По обеим сторонам за городом обитатели имеют пашен довольное число и добрых виноградных и других садов, всяких овощей, яблонь, груш, персиков, сиги, гранаты и прочие, также дыни и арбузы около города везде имеются безчисленно». Позднее С. Гмелин также сообщал, что на северной стороне Дербента жители разводили «огурцы, капусту, виноград, яблоки, груши, айву, персики, абрикосы, миндаль и гранаты…».

Жители Дербента являлись опытными для своего времени садоводами. Они проводили в садах определенную селекционную работу. Для получения новых сортов или восстановления старых, для повышения урожайности фруктов дербентцы широко практиковали прививки (калям), главным образом культурными черенками от родственных деревьев. В тех же целях они прививали к старым деревьям и новые побеги.

В районе Дербента в основном были сосредоточены виноградники. Следует отметить, что после посещения Дербента Петром I здесь было создано образцовое дворцовое хозяйство. Оно первоначально состояло из садов и огородов, отобранных у «неблагонадежных» жителей и высланных затем в Астрахань. Эти участки были названы в официальных документах «садами и огородами его императорского величества». Для посадки новых сортов винограда был направлен в Дербент из Астрахани мастер-винодел Туркул, венгр по происхождению. «По обеим сторонам города много находилось виноградных гор. Вины там были подобные шампанскому и бургондскому и еще гораздо крепче, если же их сваришь и зажжешь, то горят подобно спирту». «В садах … виноград простирается в обе стороны города, большей частью против южной половины, где и ханский сад изрядным расположением разведен», — писал о Дербенте Ф.Ф. Симонович, побывавший здесь в конце XVIII в.

В начале XIX в. А.И. Ахвердов сообщал, что дербентский «виноград же сам по себе слаще и крупнее всех родов виноградов, так что некоторые ягоды в длину бывают в вершок, кой виноград сохраняемый в домах случалось мне есть в мае месяце». Однако до второй половины XIX в. дербентцы, в том числе и торговые люди, будучи мусульманами, виноделием занимались неохотно. Не случайно в 1813 г. Ф.Н. Ртищев писал о Дербенте: «Есть также хорошие виноградные сады, откупаемые армянами для виноделия». Многие дербентцы виноград выращивали только для нужд семьи непосредственно во дворе перед домом, поднимая лозы высоко над двором, придавая им форму навеса, который защищал усадьбу от жгучих лучей солнца и создавал прохладу. Виноград имел большое товарное значение, и потому здесь постоянно стремились к улучшению его сортов.

Прилегающие к Дербенту земли издавна были известны также как район, где выращивали шафран. Дербентцы выращивали шафран. «Все окрестности города, — писал С. Броневский о шафране Дербента, — покрыты сим растением» жители города «разводят его весьма достаточно так, что оным снабжают не только внутренние Ширвана и Дагестана округи, но и знатное количество оного отпускают в соседние области».

«В окрестностях Баку и Дербента жители возделывают шафран. Они большей частью имеют плантации в небольшом размере…. Плантации бывают величиной до десятины; гряды на них делаются в 20 аршин длины и 8 аршины ширины; на каждую грядку высаживается луковиц 30 фунтов; рассадка делается в летнее время», — сообщается в источнике в первой половине XIX в. «В Дербенте растет сафран, который государь император Петр Великий рачительно одобрять повелел», — отмечал Ф.И. Соймонов. По его же сведениям, сбор готового шафрана в 1723 году составлял «несколько жестяных ящиков… уродившемся того года, в тамошних старых и новозаведенных шафранных садах».

Жилой дом вблизи ворот
Жилой дом вблизи ворот Кырхляр-капы. Рисунок 1849 года

Шафран являлся ценной культурой и использовался как пряность и краситель, широко применялся в качестве лекарства. По указанию Петра I на казенных землях пригорода, называвшихся «садами и огородами его императорского величества», стали широко возделывать шафран. Часть собранного шафрана «переправлялся в Петербург, к императорскому двору», часть реализовалась в Иране, в частности в Гиляне, где «на шафран был высокий спрос и выгодный сбыт».

В XVIII в. производство шафрана рассматривалось как один из «главных промыслов» жителей Дербента. Однако в последующее время площади под шафраном в районе Дербента стали сокращаться, а затем приходят в упадок. Свертывание выращивания этой культуры объяснялось не только падением ее торгового значения в связи с ее широким производством в Индии, но и быстрым ростом более доходной отрасли хозяйства — мареноводства в окрестностях Дербента.

Указывая на причины падения производства шафрана в Дербенте, Стевен еще в 1811 г. писал: «В Дербенте, хотя также разводится шафран, но доставка оттоль не так удобна, потому что плантации малы и из Астрахани редко приходят суда».

Одно из ведущих мест в хозяйственной деятельности дербентцев в XVIII веке играло мареноводство. Марена использовалась как красильное растение. Из ее корней получали яркокрасные, бордовые, синие красители, которые использовались для окраски шелка, хлопчатобумажной ткани, шерстяной пряжи. Многие местные жители искусно владели приемами получения разных оттенков цвета в зависимости от потравы и методов окраски.

Культура марены в Дербенте, как и во всем равнинном Дагестане и Азербайджане имела товарное значение и потому возделывалась на огромных площадях. А.И. Ахвердов о марене Дербента в начале XIX в. писал: «Так необыкновенно растет, что никогда и не воскапывают, а когда осенью под пшеницу и весною под проса и прочее пашут землю, выворачивают плугом».

Первым, кто начал производство марены в Дербенте и на окружающих его землях, горожане называют Кербалая Гусейна, выходца из Тавриза. Семена марены он привез из Персии, но они не дали всходов. Несмотря на это, Кербалай не оставил своего дела, пока семена из села Башлы не увенчали его успехом, где марена культивировалась издавна. Но сам Кербалай «не дождавшись плодов своих стараний, умер в величайшей бедности, став предметом насмешек между соотечественниками». Его опытом воспользовались другие горожане и жители Южного Дагестана, которые и добились успеха.

Столь бурное развитие в Дербенте мареноводства объяснялось растущими потребностями русской текстильной промышленности. Большую предприимчивость в этом отношении проявил И.Ф. Баранов — один из крупнейших фабрикантов Владимирской губернии. На его фабрике было установлено, что «содержание красильных пигментов в ней (марене) гораздо обильнее и лучше, нежели в дорогом авиньонском или голландском», считавшихся в тот период лучшими из привозных заграничных красителей. И.Ф. Баранов щедро субсидировал местных мареноводов. Он заключал с ними длительные контракты, скупал урожай марены на корню. Этот фабрикант даже «входил в товарищества с ханами- землевладельцами, снабжая их капиталами». За Барановым в Дербент и Южный Дагестан двинулись и другие русские коммерсанты Зубовы, Лепешкины. Число последних увеличилось так быстро, что даже торговцы, не имеющие собственных земель, брали участки под марену в аренду «за третью часть урожая».

Если судить по данным ряда источников, роль мареноводства в районе Дербента в тот период была настолько велика, что «почти вытеснила хлебопашество». В. Дербенте посевы марены образно называли даже посевом «золота». «От речки Дарвага на север, недалеко от Дербента, и далее к югу от него, к Рубасу, плантации марены почти вытеснили все роды посевов: все лучшие места заняты ею. Везде в окрестностях города, где только хотя малейшая есть возможность посеять это прибыльное растение, там повсюду возвышаются гряды, или, говоря по-тамошнему, маренники. Все лощины по отголостям гор, крутые их скаты, куда хотя одна струя воды в избытке может приходить, заняты под гряды этого красительного корня», — отмечается в источнике в 1848 г.

Мареноводство охватывало не только обширный район в окрестностях Дербента, но и в Табасаране, Кайтаге и других Прикаспийских землях Дагестана. Сами дербентцы больше сеяли марену на землях, расположенных севернее города.

Производство марены увеличивалось с каждым годом. «Разведение марены, — писал Козубский Евгений Иванович о маренной лихорадке в районе Дербента середины XIX в., — обратилось в манию, поглотившую все капиталы края и вытеснившую собою большую часть других отраслей промышленности». Мареноводством в Дербенте занимались почти все жители, наиболее предприимчивые из них имели огромные участки. Во время заготовки этой культуры широко привлекался вольнонаемный труд. Указывая на огромную роль мареноводетва в жизни дербентских жителей в первой половине XIX в., Илья Николаевич Березин писал, что преимущественно их занятия «состоят в посеве краксильного корня марены, на уборку которого нанимают горных лезгин, величая их за то «кюрекли» — лопаточниками». Таким образом, мареноводство превращается в хозяйство с товароцелевым назначением, становясь основным занятием жителей Дербента и его округи.

Важную роль в экономической жизни дербентских жителей после мареноводства играло шелководство, имевшее богатые древние традиции. В отличие от других видов хозяйственной деятельности, где основную роль играл труд мужчин, оно было исключительно занятием женщин. До широкого проникновения изделий российской текстильной промышленности значение шелководства в Дагестане, в частности Дербенте, было трудно переоценить. «Шелковые материи приготовлялись некогда в Дербенте хорошо и в довольно значительном количестве; даже в недавнее время для того было до 200 станов; но теперь считается их не более 40», — читаем о дербентской провинции в «Обозрении Российских владений за Кавказом».

По сведениям А.Р. Шихсаидова некоторые селения в районе Дербента еще в XIV-XV вв. переходили на производство шелка. Однако в более поздний период, в частности во второй половине XIX в., производство шелковых тканей значительно сокращается, хотя разведение шелкопряда, коконов все более приобретает черты товарной отрасли хозяйства.

Согласно официальным данным, в середине XIX в. ежегодное производство шелка в Дербенте достигло 10 пудов. На месте цена на шелк составила 100 руб. за пуд. Под садами с шелковичными деревьями было занято 270 саженей. Известный специалист по шелководству Н.Н. Шавров писал: «Еще у многих в памяти, что лет 30 тому назад шелководство, как в Закавказском крае, так и на Северном Кавказе, находилось в цветущем состоянии; оно было одной из важнейших отраслей сельского хозяйства».

Причина падения шелководства, согласно источникам, заключалась в том, что «много рук обращались к обрабатыванию марены, что шелковые изделия привозят в большом количестве из Старой Шемахи, с которой Дербент не может выдержать соперничество, ибо Ширван изобилует собственным шелком, и, наконец, что русские ситцы, нанки и прочие бумажные материи, по дешевизне и доброте, входят с каждым годом в большое употребление».

Следует отметить, что шелководство в Дербенте, как и повсюду, носило сугубо товарный характер. -Лишь незначительная часть шелка шла на удовлетворение потребностей местных жителей. Почти весь полученный шелк вывозился в Россию и Закавказье.

В хозяйстве жителей Дербента наряду с мареноводством и шелководством большое значение в XVIII-XIX веках играло также хлопководство. Так, М.К. Ковалевский и И.Ф. Бларамберг в 1831 г. отмечали, что одним из занятий жителей Дербента являлось «разведение хлопчатой бумаги». Разведение хлопка было издревле одной из постоянных отраслей земледелия, которая позволяла жителям города удовлетворять их потребности в хлопчатобумажных тканях.

Хлопок издавна был важнейшей технической культурой, возделываемой в приморском Дагестане. Дагестанский хлопок обратил на себя внимание Петра I во время его следования из Тарков в Дербент и он подчеркнул, что «дорогою видели бумагу хлопчатую, как растет».

Культура хлопка в Дербенте кроме того, что она использовалась на домашние нужды, в частности на изготовление одежды, паласов, постельных принадлежностей, также имело товарное значение. Так, по данным Астраханской таможни за 1778-1781 годах из Дербента в Астрахань только морем было вывезено 270 пудов 20 фунтов хлопчатобумажной пряжи и хлопка, не говоря уже о сухопутных поставках из Дербента в Кизляр.

К концу XVIII в. размеры участков под эту культуру из года в год сокращались и к 70-80-м годам XIX в. хлопкосеяние в Дагестане почти прекратилось. Объясняется это, вероятнее всего тем, что это занятие, как и изготовление из хлопка тканей, становится экономически невыгодным. Приток русских и заграничных хлопчатобумажных тканей в то время рос из года в год. Более того, значительная часть удобных для обработки земель в районе Дербента, как выше отмечено, стала использоваться под марену, требовавшую к тому же и большого числа рабочих рук.

В хозяйственной деятельности населения Дербента незначительную роль играло и скотоводство. Оно состояло из небольшого числа лошадей, покупаемых в горах рогатого скота и ишаков. Лошади служили в основном для верховой езды. Для перевозки грузов вьючным способом, кроме лошадей, использовались верблюды, мулы и ослы. В условиях отсутствия удобных дорог роль этой тягловой силы для перевозки грузов была очень велика. Отмечая одну из причин слабого развития скотоводства в городе применительно к первой половине XIX в., П. Заблоцкий писал: «Скотоводство в Дербенте незначительно, но могло бы быть обширнее, если бы не сопряжено было с опасностью отправления скота, во время летних жаров, в горы».

Слабое развитие скотоводства в Дербенте, по данным цитируемого «Обозрения…», объяснялось также тем, что у города трава усыхала рано.

Определенную роль в хозяйстве дербентцев играло рыболовство. Так, М.К. Ковалевский и И.Ф. Бларамберг в 1831 г. отмечали, что «некоторые (горожане) занимаются также и рыбным промыслом». Ловили рыбу преимущественно в Каспии, в специально устроенных запрудах, сетями. О том насколько богат Каспий рыбой, Ф.И. Соймонов писал: «В Каспийском море находится множество белуг, осетров и севрюг, которые, сколь далеко могут, идут вверх по всем в оное впадающим рекам».

Рыбу употребляли в пищу в свежем и вяленом виде. Особо ценилась рыба кутум. «Величиной и видом похожа она на сиги, да и вкусом, у них такой же. Особливо рыба кутум копченая вкусом приятна», — отмечал Ф.И. Соймонов. В XIX в. был создан дербентский рыбный промысел. Морские рыболовные участки дербентским городским управлением отдавались на откуп крупным русским промышленникам, которые нанимали горскую бедноту.

Купола Джума-мечети
Купола Джума-мечети

Заметную роль в экономике населения Дербента имела добыча нефти. В начале XVIII в. член посольства в Персию А.И. Лопухин отмечал, что в окрестностях Дербента «бежит нефть».

Нефть, добываемая здесь, в глиняных кувшинах и бурдюках развозилась для продажи во внутренние районы Дагестана, Северного Кавказа и даже в Россию. Так, во время своего Персидского похода Петр I приказал своему генералу Матюшкину отправить отсюда в Петербург «тысячу пудов или сколько возможно белой нефти».

Жители города и окрестных сел в XVIII в. занимались добычей прекрасного качества соли, которую извлекали из многочисленных озерков, расположенных вокруг города Дербента. Подъезжая к Дербенту, А.И. Лопухин отмечал: «К горам от дороги есть бугры, промежду которыми соланчеки проделаны, и во время тут соль садится, которой … немало». Добывали соль не только для нужд своего хозяйства, но и для торговли с горцами, испытывавшими в ней большую нужду.

В Дербенте ремесло получило большое развитие, поскольку нехватка здесь земель заставляла людей заниматься различными промыслами, тем самым способствуя его развитию. Работали ремесленники города, как на местном сырье, так и на привозном.

Широко было развито в это время в Дербенте производство ковров и других художественных изделий высокого качества, художественные традиции которых входят вглубь веков. Ещё Адам Олеарий отмечал: «Большинство ремесленников (Дербента — авт.) составляют ткачи и красильщики или рисовальщики цветов, которые занимались обработкой хлопчатой бумаги и шелка, обращая их довольно искусно в различные ткани и золотые парчи». Данное сообщение Адам Олеарий можно отнести и к XVII-XIX векам изучаемому периоду.

Ковроделие Дербента — явление масштабное и сложное по разнообразию художественных традиций. Изделия дербентских ковроткачей отличались большим разнообразием. В основном изготовлялись ворсовые и безворсовые ковры и паласы, а также переметные сумы (хурджины) и мешки разных размеров.

Изготовлялись ковры на обычных вертикальных станках и имели самые разнообразные рисунки. Основу их орнамента составляли как растительные, так и геометризированные и животные мотивы. Своеобразна была и их расцветка. Как отмечают исследователи, «в коврах Дербента, так же как и в коврах других районов Южного Дагестана, преобладали красные и синие тона. Черный цвет использовался для обводок».

Дербент славился наличием хороших мастеров-красильщиков. Для получения необходимого тона краски дербентцы знали точные соотношения компонентов. «Есть еще много разных растений в Дагестане, — писала В. Тройницкая, — не менее 40 названий, употребляемых как красители в разных районах и обусловливающих отчасти гамму тонов, свойственных каждому району». В наиболее крупных центрах ковроткачества имелись специальные помещения, где производилось окрашивание пряжи для ковров, тканей. В Дербенте в это время была мастерская (шарбаф-хана), где специально красили как пряжу, так и всевозможные готовые изделия из шерсти, шелка, конопли, хлопка, а также кожаные изделия, производство которых также было налажено в Дербенте. Там применялся исключительно мужской труд. А «женщины, — отмечал А.Г. Серебров в 1796 г., — занимаются домашними рукоделиями, как то: в тканье хороших ковров шерстяных, в холсте, в пряже бумаги хлопчатой, а важный их присмотр за шелковицею, что в каждом дворе производится».

Столь широкое развитие ковроткачества в Дербенте в то время объяснялось наличием высококачественной шерсти, а также тем, что окрестности Дербента изобиловали разнообразными естественными красителями, отличавшимися многообразием палитры. «Они имеют у себя немалое довольство шерсти, и с которой сукна делают сами, и по их мастерству не худо делают. А шерсть у них изрядная и мехка, купят оную весом в батман, в котором 14 фунтов, за самую добрую по 20 алтын батман, а иное время и меныли. И складывана та шерсть с гишпанскою шерстью, хороша. А такова не будет, токмо и с тамошних шерстей лутче ее нигде не сыщется», — писал о жителях Дербента А.И. Лопухин в первой половине XVIII в.

Нередко мастерицы города шерсть приобретали и на стороне, главным образом, у соседних даргинцев, табасаранцев и других народов Южного Дагестана. Многие семьи производили ковры для продажи на рынке, видя в этом занятии дополнительный источник средств к существованию.

Жители Дербента «из шерсти овец и хлопчатой бумаги, с успехом здесь разведенной, делают (также) на домашния употребления и на продажу сукны, ковры и бумажные материи». Все эти перечисленные изделия отличались большой красотой и добротностью. Так, в докладной записке императрице Анне I в 1733 году говорилось, что в Дагестане, в частности Дербенте приготовляют из шерсти «сукно такое же, как английская двойная фланель и мягкое как

Традиционным занятием для дербентских жителей было шелководство и изготовление шелковых тканей. Как сообщается в: «Обозрении Российских владений за Кавказом» в прошлом в Дербенте было до 200 шелкоткацких станков, а к 30-м годам XIX в. их осталось около 40 станков; на каждом из них работало четыре рабочих, которые получали в день по 40 коп. Такой сильный упадок шелкоткачества в Дербенте объяснялся тем, что сюда поступали более дешевые шелковые ткани из; Шемахи, «с которою Дербент не — может выдерживать соперничество», а сами дербентцы увлеклись более прибыльным делом — разведением марены.

Изготовлялись дербентскими ремесленниками также хлопчато-бумажные ткани — бязи, аладжи, кумшина, атлас, бархат, срату и другие бумажные ткани. В рапорте генерала Савельева от 11 мая 1796 г. на имя главнокомандующего Персидской экспедиции генерала В. Зубова говорится, что в Дербенте было 30 шелкоткацких и 115 бумагопрядильных фабрик. Все эти стан по производству шелка и бязи принадлежали 65 хозяевам. Здесь следует подчеркнуть, что специализированных фабрик в современном понимании не было, шелковые, хлопчатобумажные и другие изделия вырабатывались в домах, в которых устанавливались станки. Почти всю продукцию дербентские мастера сбывали в Кизляр, Кубу и в другие районы Дагестана.

К началу XIX в. Дербент представлял из себя довольно развитый центр ремесла, в котором значительного развития достигла и металлообработка. Она была представлена кузнечным, оружейным и ювелирным ремеслами. Наибольшее хозяйственное значение имела работа кузнецов. Мастера 11 кузнецов с 19 мехами удовлетворяли потребности в железных вещах. Изготовляли они в основном как сельхозорудия: наконечники плугов и сох, ободки для аробных колес, подковы, гвозди, ломы, кирки, топоры, вилы, серпы, косы, ножи, так и ружья, кинжалы и шашки, «но гораздо впрочем низшего достоинства против дагестанских».

Кавказская война 1801
Кавказская война 1801

Отдельные мастера при производстве металлических изделий применяли и труд наемных работников. Так, 4 медника имели у себя 12 вольнонаемных работников. Они изготовляли котлы, подносы, кувшины, чашки и другие вещи, которые продавали по 16 руб. за пуд. Сырье для своих изделий они приобретали на дербентском базаре или получали из Астрахани или Кизляра стоимостью по 5,6,7 руб. за пуд в зависимости от качества меди, куда их привозили русские купцы. Вцелом за год тратилось до 180 пудов В XVIII веке большое значение придавали производству холодного и огнестрельного оружия, рассчитанного на массового покупателя. Мастера высокой квалификации изготовляли по заказу состоятельных горожан кинжалы с богатой отделкой рукояток и ножи, украшенные разнообразными орнаментами и изображениями цветов, фигур различных диких животных. Для этого они имели необходимый набор инструментов и приспособлений.

Другой более важной отраслью художественного ремесленного производства дербентцев являлось ювелирное дело с тончайшей обработкой цветных металлов и драгоценных камней. Еще в XVII в. Я. Стрейс отмечал, что в Дербенте есть купцы, которые торгуют «драгоценными камнями и другими дорогими товарами».

Мастера — ювелиры Дербента в основном работали на заказ. О высоком профессиональном и художественном вкусе дербентских ювелиров свидетельствует огромное количество золотых украшений, драгоценных камней и посуды, хранящейся в настоящее время в музее города.

Для украшения своих изделий мастера пользовались самыми современными техническими приемами того времени — ковкой, штамповкой, филигранью, чернением, покрытием эмалью и т.д. Благодаря этому ювелирные изделия из Дербента были широко известны в Дагестане, а также являлись обычной статьей экспорта в Россию.

В городе Дербенте хорошо были развиты и другие ремесленные отрасли: гончары, сапожники, кирпичники, резчики по дереву и камню, мастера строители, мастера- сундучники, стекольщики, лудильщики, виноделы, мастера по шитью различной одежды и головных уборов.

Однако этот перечень является не исчерпывающим. Ремесел в Дербенте было очень много, ибо такой город, как Дербент, его жители и жители окружавших его селений нуждались в разного рода товарах, изделиях и услугах. В целом, следует отметить, что кустари-ремесленники Дербента — известного ремесленного центра, удовлетворяли самые необходимые нужды горожан и других народов Южного и Северного Дагестана.

Для более лучшей организации своего труда, взаимопомощи и поддержки в деле производства и реализации своих изделий, ремесленники города объединялись в своего рода профессиональные организации, старались организовать какое-то ремесло в определенном квартале, где мастера жили и работали вместе со своими учениками — подмастерьями.

Многие городские ремесленники, объединившись, работали в крупных мастерских — карханэ, но немало было и мастеров — единоличников. В дальнейшем экономическая жизнь в Дербенте получила значительное развитие. Кустарные промыслы, ремесла и сельское хозяйство города и его округи по многим параметрам получили большое развитие в сравнении с другими городами соседних районов и областей региона.

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector